Кимоно

Отдам кимоно, белое, фирмы Рэй-Спорт. Я забыл всяческие классификации кимоно и очень этому рад, поэтому скажу так: в нём можно бороться, швыряться, валяться, играть в футбол и оно не порвётся. На мне сидело нормально, только куртка была излишне просторна. Мой рост – 180, размеры примерно 46-48, ближе к 46. Кимоно почти новое, так как из-за плохого поведения меня не отправляли на тренировки.

Кимоно я купил в 2007 году, когда оказался в рядах наших спецслужб. В первый же день начальник забрал у меня удостоверение и вручил календарик.
— Отличный календарик, достойная корпоративная этика, — сказал он.
Я взял прямоугольную картоночку василькового цвета.
— У тебя слишком горячее сердце, — добавил он.
Я положил календарик в левый нагрудный карман, взял пистолет, улыбнулся лишь глазами и пошел защищать легитимную власть. Сердце стучало ровно.
Вечером я отдал пистолет и отправился в рюмочную «Второе Дыхание».
— Давно вы у нас не были, — улыбнулась мне продавщица и налила водки.
— Всё дела… — задумчиво ответил я и потрогал карман с календариком.
— Сердце? – испугалась продавщица, — может, вам не пить сегодня?
— Не могу, — ответил я, — завтра заступаю на суточное дежурство.
Продавщица вздохнула и добавила ещё 50. Я медленно выпил прямо у стойки. Мой взгляд, параллельный стакану, прополз от грудей под свитером через бесцветные глаза к потолку. Я взял ещё.
К свободному столику я испытал брезгливость, ибо руки мои были чисты, а пельмень в лужице прокисшего пива не очень. Ко мне подошел высокий человек, похожий на Максима Горького.
— Вы мне нравитесь, — сказал он, — я хочу с вами побить вон того гомосексулиста.
В самом дальнем углу стоял старичок в юбке. Ноги его были аккуратно выбриты, варикоз по своему изящен, а зубы блестели чистым металлом. Он потягивал водку, облизывая лимон. Заметив мой взгляд, он подмигнул мне.
— Не могу, — ответил я, — завтра заступаю на суточное дежурство.
Максим Горький вздохнул, мы чокнулись стаканами, выпили и по очереди закусили валявшимся на столике пельменем.
Служебные сутки начались с тренировки.
Инструктор ползал по полу, летал под потолком, бегал по стенам. Мы проделали за ним тоже самое.
Потом он перешел к более практическим навыкам.
— Например, вы сидите в кабаке. К вам подходит верзила и толкает. Что вы делаете? Вы прижимаетесь спиной к спинке стула, руками крепко держитесь за сиденье и падаете на пол. Ничего не бойтесь. Таким образом позвоночник остается невредимым. Потом встаете, можно кувырком, и ломаете верзилу.
— Вот ты, — указал на меня, — принеси стул и садись.
Я сделал как он сказал и крепко-крепко вцепился в сиденье. Инструктор толкнул меня в плечо, я упал назад. Стул вместе с моим семидесятикилограммовым телом упал на мой палец на левой руке. Ноготь треснул, обильно потекла кровь и испачкала новенькое белоснежное кимоно.
— Позвоночник остается целым, — ещё раз повторил инструктор, и все посмотрели на мой палец.
После суток я отправился во «Второе дыхание». Там было по утреннему пусто и пахло свежим туалетом. Там никогда не было сидячих мест, даже в туалете.
Через пару часов я добрался до дома. У подъезда меня встретили два мента.
— Ваши документики, — с блатной оттяжкой сказал один.
Я молча достал и левого нагрудного кармана васильковый календарик и продемонстрировал его.
Менты отдали мне воинское приветствие и пожелали приятного вечера. Вечером я решил уволиться.